<<<пред

***

Для крещеного человеческого естества Христа стали видимы два мира: материальный и духовный, и искушал сатана Христа, конечно же, извне. Не только доступа к мыслям Господа у сатаны не было, но не было даже возможности поверхностно скользить по мыслям, посылая прилоги. Сатана вызывал Христа на диалог и Господь пошёл на этот диалог, чтобы не только посрамить дьявола, но и дать сатане последний шанс.

Дьявол вряд ли точно знал с Кем имеет дело. Но во всяком случае он знал, что в естестве этого Человека нет его агентуры - „заразы смерти". Не мог пропустить он и не заметить: ни Его чудесного Рождества, ни Его беспорочной юности, ни полной Его недоступности в зрелости. Только Божества Его он не видел. Но дьявол наверняка знал, что это Мессия: „если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами". Господь вовсе не отрицает, что Он Мессия и совсем уж не отвергает „хлебов", но говорит, что в Его присутствии: „не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих". Дьявол кажется не понял, и предлагает броситься вниз, ссылаясь на Писание (между делом, кажется, сокращая несколько слов): „Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею". Видно, что сатана переиначивает текст, искушает - в злости и бессилии, что не может достать Человека своей грязью изнутри, привычным способом. - „Не искушай Господа Бога твоего", говорит ему Христос, совсем уже не прозрачно намекая, что сатане следует поумерить свой пыл. И кажется тот почти догадался... Но ему нужна ещё одна проверка - он разворачивает самую соблазнительную и захватывающую картину, от которой у любого ноги подкосились бы, он готов отдать всё, при одном условии, и ему хочется скорее услышать ответ: „все дам Тебе, если, пав, поклонишься мне". И тут-то его как ветром сдуло от одного Господнего приказа: „отойди от Меня, сатана". Только и успел дьявол услышать, что это ему следовало поклониться своему Создателю и служить Ему,- что ему только что был дан последний шанс прекратить свои козни. У ап. Луки сказано, что „окончив все искушение, дьявол отошел от Него до времени". Немного оказалось в арсенале сатаны для начала, если он закончил всё искушение....

Если кто-то думает, что в искушении непременно должно присутствовать влекущее начало, и без него и не бывает искушений, и что Господь как-то внутренне „боролся", т.е. отгонял от Себя все эти посторонние мысли, и что все Его ответы сатане передают отголоски этой внутренней борьбы, что Его ответы это результат победы немощного естества над соблазнами и т.д., то мы выразим своё недоумение.

Для нас очевидно, что Господь не боролся в Себе, чтобы дать те ответы, которые сатана услышал. Рассмотрим теперь искушение Христа сатаною несколько иначе...

Проведя сорок дней в тяжёлых условиях, Господь на Себе познал пределы терпения естества человеческого, тяготы существования: голод в первую очередь, обычный физический голод многих людей; голод и изнурительный труд большинства, ради того, чтобы не терпеть этот голод, и даже преступления: воровство, убийство, шантаж - на что подталкивает человека дьявол; - устранить всё это - исчезнет власть дьявола? „Вот Ты сейчас голоден, так в чём затруднение? - как бы говорит дьявол,- если Ты Сын Божий, реши эту проблему раз и навсегда, сделай эти камни хлебами, все будут сыты, исчезнут человеческие распри - и Твоя миссия выполнена"- дьявол ещё прикидывается благочестивым - ведь он первый раз смог подступить к этому Человеку - и даёт „мудрый", благочестивый совет. Господь отвечает словами Писания, как бы говоря: „раз ты осведомлён в том Кто Я, то должен знать, что для истинно верных голод лишь испытание" (Втор. 8; 1-6). „Конечно, - для верных - да, но как они узнают Тебя, эти верные, как Ты поведёшь их? как они Тебе поверят, если Ты не дашь им хлеба? спустись к ним по воздуху прямо с храма", -искушает и допытывается сатана. Это уже грубо и совсем не благочестиво. Трюкачество какое-то. „Раз ты так хорошо знаешь Писание, то должен знать как люди „искушали Господа, говоря: есть ли Господь среди нас, или нет?" (Исх; 17; 7), и ты Меня искушаешь тем же? (Втор. 6; 16), - как бы парирует Христос, отвечая, - вот Я и тебе то же скажу – «не искушай Господа Бога твоего.»

Для меня совершенно нелепо представить, что с первыми двумя искушениями Господь как-то боролся в Себе, взвешивал все „за" и „против", дескать: „прыгнуть - не прыгнуть"... Если первым искушением сатана мог как-то и попасть в ход рассуждений Богочеловека о немощах естества человеческого, то второе искушение это уже скорее для сатаны самого попытка разобраться в том, Кто перед ним находится. Перед ним стоял Некто, никаким боком не относящийся к его княжеству, и он готов был ценою княжества приобрести Его, Неведомого. И пошёл напролом. Вот тут то его и сдуло „до времени". До того времени, когда Господу предстояло претерпеть искушение смертью.

...Странно, но во многих толковниках столетней давности мне приходилось встречать этот ново-несторианский взгляд на искушение Христа в том смысле, что сама возможность искушения человека предполагает возможность в этом человеке к совершению греха и, дескать, такая возможность была и в отношении Богочеловека, но Он её переборол в пустыне [1] Подобный взгляд перекочевал и в наше время, не одними репринтами, но и свежими публикациями. Наверное слишком силён соблазн изобразить Христа первым стойким монахом, побеждающим дьявольские прилоги, подающим нам, тем самым, пример. В этом опять-таки сквозит какая-то неразборчивость. Ну неужели так трудно заметить, что: 1) в двух последних искушениях вообще отсутствует влекущий момент для естества даже падшего человека; 2) в первом искушении отсутствует даже сама возможность греха, ибо Господь часто являл подобные чудеса, и у кого язык повернётся сказать, что в превращении камней в хлебы был бы какой-то грех? или что грех состоял бы в утолении голода?; 3) Предполагать же „победу в борьбе" Христа при третьем искушении вообще кощунственно, как, впрочем, и во втором.

Искушения Христа сатаною мы представляем в таком свете: 1) искушения (испытания) были направлены в первую очередь на выяснение сатаною того - Кто перед ним открылся; 2) Эта встреча с дьяволом была инициативой Господа и целью её было приведение дьявольского мира в смятение - Господь сфокусировал на Себе все мысли дьявола и тот привёл в движение свою адскую машину - Господь вышел на Армагдеддон, позволив сатане сосредоточить на Нём все свои силы - Господь спровоцировал сатану на последнее искушение - смертью, чтобы уничтожить силу сатаны - смерть; 3) Господь посрамил сатану, показав, что Он совершенно читает его мысли и знает цель искушения; 4) Господь заставил сатану раскрыться (третье искушение), Сам оставшись для него загадкой, которую тот мог разгадать только „расправившись" с Жертвой, и в разгадке этой тайны таилась для сатаны гибель.

Немощному, то есть - страдательному и разрушимому - естеству свойственно охранять свою жизнь, поддерживать её пищей - избегать смерти. Человек негреховно страждет от: голода, жажды, холода и жары, боли... Избегать негреховных страстей - естественная и нормальная защита живой природы. Живое существо противится смерти именно потому что оно - живое. Непроникновенность естества Богочеловека для греховных страстей была совершенно ясна для сатаны, ибо за 30 лет он мог полностью в этом убедиться. В первых двух искушениях и не было греховных мотивов, как таковых. Противник пытался перехитрить Христа, подтолкнуть к искажению пути. Все искушения были направлены - ни на волю естества, ни на чувства, но - на разум. И первое искушение тоже было направлено на разум, с ассоциативным „задеванием" страждущего естества. Разум может внять дурному совету (что и произошло с первыми искушенными людьми) и тогда произойдёт отклонение от пути, неизбежная и непоправимая привязка к ложному пути. Но Христос знал путь и видел разумом все соблазны, могущие отвернуть с пути. Господь Христос не получал от Отца заповедей: не превращать камни в хлеб, и не прыгать с храма - никаких запретительных заповедей. Повторить историю с Адамом хотел сатана - обмануть „нужным советом". Он снова сильно забеспокоился. Появился Человек - как будто из рая, но - не бессмертный по естеству. Значит - чувствительный к страданиям. - Сыграть на Его сострадании, внушить Ему, что не Он Один страдает, что - много страдающих, много голодных, одиноких, сомневающихся... Опять же, сатана нашёптывал о чём-то более высоком, нежели просто предложил бы поесть Господу Самому [2] То есть, он просто обманывал.

Поэтому так и надо ставить вопрос: мог Христос обмануться или нет. И тогда уж определять, есть ли в искушении Его сатаною что-нибудь для Господа „влекущее", или какая-нибудь модальность поддаться искушению. Для меня ответ очевиден. Для сатаны был, видимо, не очевиден, поэтому он и полез с третьим искушением, предложив „пасть и поклониться". На сострадании сыграть не удалось, подумал дьявол, значит несострадательный, и, значит, поддастся власти... Только и успел договорить... Ну какая тут может быть модальность?

Но вот жизнь... У естества своя воля - жить. Разум несклоняем, чувства недоступны, но естество-то - смертно и, значит, хоть этим - доступно... Как поведут себя разум и чувство, если естеству предложить - умереть. ...Сатана думал, что приговорил ненавистного ему Человека к смерти, но он не знал, что это Господь выбрал Себе смерть, чтобы войти к нему в дом и разорить его владения.