Врага православия убило молнией. Для церкви это – благо. В церковной традиции, мол, принято воспринимать такие кончины как знамения. Очевидная мозаика смыслов проглядывается – убило накануне великого визита. Это заявил протодьякон. А вот уже «Сережа- террорист» делает свою заявку на врагов: «Мне кажется, что против тех идей, по которым развивается сегодня Россия, может выступать только дурак или просто откровенный какой-то враг».

Враги – пошли. Обнаружение врагов совпадает с  легко читаемой мозаикой смыслов –

Смерть врага – радость и приносит облегчение России и Церкви. Врага – «убило». Что-то. Нет, не в прямую Бог – молния какая-то. Воспоминая, как Меня «убило» топором, Кураев сказал: «Он ушел вовремя. Вовремя означает: в то время, когда кончилась та эпоха, в которой он был своим. Из него постоянно вытаскивали бы негативные оценки деятельности Патриарха и “официального Православия”. Его превратили бы в защитника сект. Ему, человеку бесконечно более умному, чем кружок московских “неообновленцев”, пришлось бы из чувства партийной солидарности защищать их не слишком продуманные эксперименты и просто пошлости... И на этот путь его уже начали затаскивать в последний год его жизни. Он все-таки успел сказать некоторые вещи и не продуманные, и лишние».

Страшно становится функционеру, прикидывающемуся миссионером, когда враги тянут руки к его гешефту: «Я помню видеозапись одной из последних лекций о. Александра он выступал в художественном училище. И говорил о творчестве, творческой свободе, творческом дерзновении, творческом призвании христианина. Аудитории все это было приятно и понятно. Они давно уже считали себя творцами, а вот теперь и батюшка поддержал их собственную высочайшую самооценку... Иногда ведь проповеднику надо не поддерживать стереотипы своей аудитории, а бороться с ними. И именно в среде художников полезнее было бы говорить о послушании, смирении и покаянии. Красивые слова о творчестве они и сами умеют говорить. Сегодня у меня не меньший опыт публичных выступлений, чем у отца Александра (у него было лишь три года для свободной проповеди...). И потому я могу сказать: иногда миссионер должен уметь говорить “нет!”»

Неверно говорить о Кураеве или Рыбко как о дураках или подлецах. Или даже как о хитрецах или  искреннее заблуждающихся. Кураев, Рыбко – чиновники. Все остальное – правда, ложь, хитрость, искренность - все это работает на то, чтобы оставаться чиновниками - всегда. Чтобы быть на своем посту – всегда. Поэтому для них дурак или враг тот, кто «выступает против идей современной России». И как всякий чиновник, они представляют очевидную опастность, ибо чиновник остается «очень приятным, милым человеком» пока власть, продавшая ему по дешевке стул, на котором он сидит, его «дело жизни» - пока она есть. Чиновник начинает говорить нервно, отрывисто, когда видит угрозу своему положению. Оно не обязательно должно быть «высоким», нет. Поскольку чиновник не профессия, то чиновник всегда – всегда – будет говорить за власть. Поэтому любой, «выступающий против идей» будет для чиновника – врагом.  Личным врагом, но по закону жанра – «врагом отчизны и церкви».

И мы должны вспомнить – в каких случаях чиновники теряют окончательно разум и начинают выставлять зубы вперед. – Когда власть закачалась. В такие периоды чиновник становится «не в себе». Становится нервным, зубастым, отчаянным. Значит сейчас – когда стало все чаще произноситься слово «враг» - чиновники почувствовали качание под ногами. Что-то не так, говорит инстинкт сохранения власти. Где-то открыта форточка. Что уж там у них закачалось, и чего они так сильно испугались… - нам не ведомы мысли сусликов, мы можем только наблюдать и делать пометки – «суслики занервничали, попробовать реакцию на желтый свет и гидроксиды».  Скорей всего в ихних «коридорах» забродила очередная сплетня с какой нибудь биржи дровосеков. Платить будут меньше и возможны сокращения. Это все, что мы можем предположить. А раз сокращения – значит рост недовольных увольнением конкурентов. Значит в ночном зеркале угрюм-реки, видениями будут мелькать враги и корчить рожи.

Надо помнить, друзья, что психика чиновника идеологического отдела в периоды кризисов крайне изношена и подорвана мельканиями смутных тревог.  Врагов очень много и они сильны, и они не дремлют. Но враги, которые сидят в открытую в соседнем кабинете – слишком-слишком сильны и имеют покровителей в «коридорах».  Значит врагами, достойными того, чтобы на них что-нибудь в виде знамения упало, проще сделать сотню-другую врагов, бегающих по улице в одном тряпье и «выступающих против идей» строящейся как надо Великой России своим обосранным видом. Их предки не молились и отказывались поститься, и теперь они расплачиваются тем, что их неслучайно, и с целью показать знамение, сбивают машины и  расстреливают бдительные органы, в тот момент, когда они забегают в супермаркет, чтобы стащить колбасы.

Чем больше врагов будет чем- нибудь промыслительно убито, тем понятнее и синергийнее будет видна положительная роль церковного чиновника в деле возрождения России. Так мыслит чиновник, хотящий пригрозить разным врагам. Так он показывает что с ним крестная сила, про которую он читал, что она много кого в разное время поубивала, и сумела – тьфу-тьфу – сохраниться в виде идеи или, хотя бы, в общих чертах этой идеи. И уже сейчас начинает обосновывать грядущие перемены, чтобы и самому быть к ним готовым по первому зову.

Слияние церкви и государства, похоже, снова неизбежно. Государство видит контору, ухитрившуюся несколько сотен лет выныривать сухой из воды, а церковные чиновники видят государство, которое нуждается хоть в какой идеологической основе.

Чиновники идеологического фронта – Кураев и Рыбко – не просто так заговорили о врагах. Перенимая как всегда язык государства, церковное чиновничество с нагловатой уверенностью  клянется кесарю, что пиппл опять схавает, как хавал сотни лет прежде, и готово разделись радости и печали и общих врагов вместе с радостями-печалями в довесок. От государства только деньги на развитие, от чиновников РПЦ – гарантия успеха.

Поэтому стали появляться враги. Смерть врага – промыслительна, радостна, желанна. Она приносит мир и успокоение. И России и ее чиновникам. Бог дает знак своей молнией, и глупо этим знаком не воспользоваться, для начала хотя бы напомнив врагам, как бывает с теми, кто пытается встать на пути танку. Танк даже не чихнет, но как подтверждение его правоты и  мощи – перед танком идут молнии, и чистят грешную землю.

ignaty_l    -21.06.09